Когда Стивен Митен, археолог из Университета г. Рединга (Великобритания), и его сотрудники начинали раскопки в пустыне, они почти не надеялись что-либо там найти. «Нам казалось, что это просто мусорная свалка», – говорит учёный. Но иногда и в мусорной куче можно найти нечто интересное.

 

Когда Митен сказал коллегам, что хочет поискать стоянки человека каменного века на юге Иордании, многие отнеслись к его идее скептически: «Что мы там найдём? Ничего подобного там и быть не может». И оказались неправы – Митен нашел там руины первобытного поселения. И решил выяснить новые подробности о быте людей, живших 11 тысяч лет назад, по оставшемуся от них мусору.

Сначала в ходе раскопок один из его студентов наткнулся на твердый, гладкий пол, сделанный явно не для сваливания на него мусора. Затем археологи докопались до плит, на которых были вырезаны какие-то волнообразные символы. Учёный рассказывает: «С каждым днём раскопок площадь найденного объекта увеличивалась, наши надежды становились весомее. Мы находили все более сложные детали, причем очень необычные: ничего подобного я раньше не видел. Это перевернуло все мои прежние представления».

Объект напоминает небольшой амфитеатр. С одной стороны этой довольно правильной окружности идет ряд скамей – по-видимому, строение предназначалось для празднеств или музыкальных представлений, совершения неких ритуалов – вполне возможно, что зловещих: Митен показывает желоба в полу, по которым, вероятно, когда-то текла кровь принесённых в жертву. Зрители же наверняка неистовствовали.

Как бы то ни было на самом деле, объект, названный Вади Файнан, опровергает некоторые прежние представления учёных. Этот амфитеатр построен 11 600 лет назад, то есть до появления земледелия, тогда как, согласно прежним представлениям, должно было быть ровно наоборот.

Ранее в научном мире господствовала концепция так называемого неолитического переворота (слово неолит означает новый каменный век). Согласно ей, наши предки, на протяжении многих тысячелетий кормившиеся охотой и собирательством, перешли к новому, оседлому, образу жизни – занялись земледелием, вывели культурные сорта растений, одомашнили животных.

По устоявшему мнению учёных, неолитический переворот завершился примерно за 8300 лет до нашей эры: к этому времени люди, населявшие Ближний Восток, то есть территорию нынешних Сирии, Ливана, Иордании, Израиля, Палестины и юг полуострова Малая Азия, располагали уже полным набором неолитических технологий: они жили оседло, освоили гончарное дело, одомашнили животных, вывели культурные сорта зерновых и бобовых растений, в их поселениях появились общественные строения. Тогда же у них появились первые зачатки искусств, общественной жизни, астрономии. По словам Йенса Нотроффа из Германского археологического института (Берлин), это был один из самых важных поворотов в истории человеческой цивилизации.

И вот найдено существовавшее за 3 тысячи лет до указанного периода поселение, в котором уже использованы многие из перечисленных новаций, кроме одной – земледелия.

А ведь ранее считалось, что именно оно послужило «толчком» к появлению всех остальных. Люди, построившие сооружения в Вади Файнан, не были кочевниками, но не были и земледельцами. Вероятно, они кормились почти исключительно охотой и собирательством.

Эти люди стали жить общинами не для совместной обработки земли, а для совершения религиозных обрядов, создания культовых построек, для общих празднеств. К смене жизненного уклада их подтолкнула вовсе не необходимость обеспечить себе надежный, постоянный источник пропитания. Ростки цивилизации появились по причинам гораздо более «возвышенного», «ментального» свойства.

В ХХ веке наши представления об эпохе неолита формировались под влиянием произошедших чуть раньше резких изменений тогдашней общественной жизни – так называемой промышленной революции. Одним из авторов прежней концепции неолитического переворота был археолог Гордон Чайлд, придерживавшийся марксистских взглядов. Наблюдая, как вокруг фабрик и заводов, этих «дьявольских жерновов, перемалывавших людские судьбы», вырастали целые города, Чайлд предположил, что первые земледельческие поселения наших предков тоже становились очагами резких изменений уклада общественной жизни и появления новых достижений цивилизации.

Заставила крайняя нужда

По его мнению, этот процесс начался на Ближнем Востоке примерно 10 тысяч лет назад, когда ледники отступили и климат региона стал более засушливым. Только на склонах вдоль берегов рек оставались небольшие полоски увлажнённой почвы. Однако они не могли обеспечить стабильного пропитания охотникам и собирателям, поэтому кочевые племена перешли к осёдлому образу жизни, стали засевать такие участки ячменем и пшеницей. Благодаря этому численность населения резко выросла. Вот как Чайлд пишет об этом в вышедшей в 1936 году книге «Человек создал себя сам»: «Стало больше не только едоков, но и рабочих рук, чтобы пахать землю… дети помогали засевать поля, отпугивали птиц». По мере увеличения урожайности росла и численность населения, появились первые ремесленники – столяры и гончары, возникло разделение труда, а следовательно, усложнилась структура общества. Появились крупные поселения, религиозные обряды стали более разнообразными.

Так гласила теория.

У многих археологов книга «Человек создал себя сам» продолжала пользоваться непререкаемым авторитетом, несмотря на то что появлялось всё больше сомнений в истинности некоторых из её постулатов. Например, климатологи выяснили, что изменения, произошедшие после отступления ледников, не были столь резкими, как предполагал Чайлд. А поскольку среда существования изменилась мало, вряд ли земледелие могло давать ощутимые преимущества по сравнению с охотой и собирательством. Едоков немного, так зачем «горбатиться», работая в поле? Зачем сеять, полоть, собирать урожай, если можно ничуть не хуже питаться за счёт «кладовой природы»?

А после раскопок на полуострове Малая Азия, в Турции, эта теория и вовсе дала трещину. На площадке Невали Чори археологи раскопали поселение возрастом в 10 тысяч лет, то есть появившееся раньше возникновения земледелия, но уже со следами некоторых цивилизационных новаций: несколькими общественными сооружениями культового назначения и со множеством зловещих с виду ремесленных изделий. Они гораздо крупнее и сложнее всех ранее найденных сооружений той эпохи. Но гораздо удивительнее предметы, найденные внутри: скульптурные изображения – головы человека, из которой вылезает змея, и сиамских близнецов с хищной птицей на голове. И самое странное – несколько больших каменных фигур в форме буквы Т, с удлинёнными головами, без каких-либо черт лица. По бокам истуканов выгравированы изображения человеческих рук. Когда зрители сидели на скамьях вдоль стен, эти фигуры нависали над ними, как стражники.

Затопленное поселение

К сожалению, это место раскопок оказалось залитым водой при строительстве плотины Ататюрка на реке Евфрат. Но археолог Клаус Шмидт принялся «прочёсывать» окрестности в поисках других следов этой утраченной культуры. На заросшем травой кургане Гёбекли Тепе (что означает «горбатый холм»), который местные жители прозвали «местом исполнения желаний», он нашёл большой кусок известняка, напоминавший Т-образные каменные фигуры из Невали Чори.

Шмидт сразу понял, что наткнулся на нечто ещё более необычное. В кургане он нашёл три слоя захоронений. Возраст самого древнего и удивительного – 11 тысяч лет. Это лабиринт капищ круглой формы, некоторые диаметром до 30 метров. Вокруг внутренних стен – отлично сохранившиеся Т-образные каменные монументы, окружающие два самых больших пьедестала, как идолопоклонники, стоящие вокруг объекта своего культа. «Здесь их было так много, что казалось: они везде», – говорит Нотрофф, один из коллег Шмидта.

На некоторых были выгравированы пояса и детали одежды. А поскольку размером они в три человеческих роста и вид у них весьма абстрактный, Шмидт пришёл к выводу, что это фигуры божеств. На других были вырезаны гротескные изображения представителей дикой фауны – змей, скорпионов, гиен. Шмидту они напомнили страшные сцены из Дантова «Ада».

Если по размерам Невали Чори можно сравнить со скромной церковкой, эти захоронения тянут уже на целый кафедральный собор. Как ни странно, позднее каждое капище, по-видимому, было разобрано, а затем специально засыпано землей – возможно, во исполнение некоего ритуала.

Среди разнообразного мусора Шмидт и его сотрудники нашли множество костей, в том числе и человеческие останки. И очень много костей грачей и ворон – птиц, питающихся падалью. По мнению Шмидта, это капище какого-то божества смерти.

Мы никогда в точности не узнаем, что здесь происходило в те далёкие времена, но Шмидт предполагает, что странные каменные входы (таких размеров, что человек мог через них проникнуть в капище только ползком!), многие из которых украшены изображениями хищников и их добычи, скорее всего, символизировали переход в загробный мир.

Ясно, что Гёбекли Тепе могла построить только весьма продвинутая община, ведь для этого нужно было уметь координировать работу сотен людей. По словам Нотрофа, это было бы невозможно без способности организовать сотрудничество, то есть без структуры общества, которая представляется нам неожиданно сложной для цивилизации раннего неолита.

Считалось, что такие удивительно сложные произведения ремесленного искусства и весьма замысловатая идеология могли появиться только позднее земледелия. Но никаких признаков его наличия на стоянке Гёбекли Тепе Шмидту найти не удалось. Культурных сортов злаковых растений (которые можно отличить от их диких предшественников по более плоским колоскам) там не обнаружено. Ещё удивительнее, что в Гёбекли Тепе отсутствуют следы каких-либо постоянных поселений: там нет следов очагов, костровых ям или бытовой утвари. По мнению Шмидта, это объясняется тем, что данное место находится слишком далеко от водных источников.

Из всего этого он сделал неожиданный вывод: Гёбекли Тепе – это место паломничества, возникшее в результате давней традиции собираться здесь вместе и что-то праздновать. Очень важно, что в многочисленную общину привлекли людей именно религиозные верования, а не земледелие.

Конечно, тем, кто здесь собирался, нужно было что-то есть. И возможно, именно из этой потребности и возникло земледелие. Иными словами, первоначальная концепция неолитического переворота становится с ног на голову. «Необходимость празднований и исполнения иных ритуалов побудила людей собираться по таким поводам в определённых местах, – говорит Нотрофф. – Вполне вероятно, что новые источники пищи и способы кулинарной обработки появились как раз в силу этой потребности». Характерно, что генетики не так давно установили: первые культурные сорта пшеницы появились недалеко от Гёбекли Тепе.

Не исключено также, что земледелие возникло случайно в результате таких общих сборищ, куда люди приносили с собой множество диких съедобных растений: они роняли их семена на землю, и те окультурились в результате случайного скрещивания. По мнению Митена, именно такой вариант более вероятен. Некоторые учёные считают, что и одомашнивание животных, в частности диких травоядных, произошло, скорее, по религиозным, а не по экономическим причинам.