1 января Новый год праздновался не всегда . Этот праздник официально появился

во времена правляния Петра 1 . Именно он повелел украсить въезд в царский дворец еловыми ветками . Впрочем , эта традиция не получила особого распространения вплоть до середины 19 в . В 1850-1860 гг из Германии пришла мода устраивать домашние елки ( такое удовольствие могли себе позволить лишь состоятельные люди). Елочные игрушки чаще были самодельными , либо фарфоровыми( они стоили очень дорого). Вообщем, новогодняя елка была доступна лишь избранным .
В советское времня новогодняя елка какое-то время всячески порицалась как атрибут буржуазного общества . Однако в конце 30 гг было принято решение устраивать новогодние елки и утренники . Эта традиция получила широкое распространение , которая сохранилась и до наших дней .

Художник Всеволод Иванов

На Руси существовало долгое время пролетье, т.е. первые три месяца, и с марта начинался пролетний месяц. В честь его праздновали авсень, овсень или тусень, который в последствии перешел на новый год. Самое же лето в древности заключалось в нынешних трех весенних и трех летних месяцах, - последние шесть месяцев заключали зимнее время. Переход от осени к зиме тушевался подобно переходу от лета к осени. Предположительно, первоначально на Руси Новый год отмечался в день весеннего равноденствия 22 марта. Масленицу и Новый год отмечали в один день. Зиму прогнали - значит, наступил новый год. Это был праздник Весны и новой жизни.

Но и зимой, в то время что мы празднуем сейчас у древних славян был праздник - Коляды празднуются с 25 декабря по 6 января (Велесов день). Таким образом, 25 декабря – это начало целых 10 дней праздника. Это время рождения нового Солнца, а также «перевал» года через самые короткие и темные дни исстари отмечалось как время колдовства и разгула нечистой силы. Гадание на святки – это один из отголосков старого славянского праздника Коляды.25 декабря, как день «на воробьиный носок» прибавился, собирался народ колядовать.

Делать это полагалось в страшных масках, изготовленных из натуральных материалов – меха, кожи, мочала, бересты. Надев маски, ряженый народ отправлялся по домам, колядовать. При этом пелись так называемые колядки, прославлявшие хозяев и обещавшие богатство, счастливое замужество и т.д. После колядования принимались за пир-горой. В избе, в красном углу, обязательно стояли сноп (дидух) с воткнутой в него деревянной ложкой или соломенная кукла, изображающие Коляду.

Пили мед, квас, узвар (отвар сушеных фруктов, компот, по-нашему), ели кутью, баранки и караваи, после пира с песнями и плясками отправлялись на улицу, чтобы обязательно вкатить на горку горящее колесо, олицетворяющее солнце, со словами «В гору катись, с весной воротись».

Художник Всеволод Иванов

Самые стойкие встречали и настоящее солнце – холодным зимним утром.

Художник  Всеволод Иванов

Издревле на Руси верили, что события новогодней ночи будут проецироваться на предстоящие 12 месяцев. Так что не рекомендовалось, например, выполнять тяжелую и грязную работу, иначе весь год пройдет в тяжком труде без отдыха. А чтобы весь год радоваться обновкам, в Новый год надевали все самое красивое, новое и  даже старались несколько раз переодеться.

Традицию празднования Нового Года в России ввел в России Петр I.

До этого Новый Год на Руси приходился на 1 сентября, а еще раньше на 1 марта. Однако царь, желая идти в ногу с Западом, запретил праздновать Новый Год осенью, специальным указом перенеся праздник на 1 января. Столицей тогда была Москва, Петербург еще не был построен и все празднования проходили на Красной площади.

Однако в 1704 году праздник был перенесен в северную столицу. Правда, главным на новогоднем празднике в те времена было не застолье, а массовые гуляния. Петр не только сам принимал участие в народном гулянии, но и обязывал к этому вельмож. Тех, кто не являлся на празднества под предлогом болезни, осматривали медики. Если причина оказывалась неубедительной – на провинившегося накладывали штраф: он на глазах у всех должен был выпить огромную чару водки.

После маскарада неумолимый царь зазывал к себе в императорский дворец узкий круг особо приближенных (человек 80 - 100). Двери обеденной залы по традиции запирали на ключ, чтобы никто раньше чем через 3 дня не пытался покинуть помещение. Такое соглашение действовало по настоянию Петра. Бражничали в эти дни безмерно: большинство гостей к третьему дню тихо сползали под лавку, не тревожа остальных. Выдерживали такое новогоднее застолье только самые крепкие.

Зимний Новый год в России прижился не сразу. Однако Петр был настойчив и безжалостно карал тех, кто пытался по старой традиции отмечать новый год 1 сентября. Он также строго следил, чтобы к 1 января дома вельмож и простолюдинов украшались еловыми, можжевельниковыми или сосновыми ветками. Ветви эти полагалось наряжать не игрушками, как сейчас, а фруктами, орехами, овощами и даже яйцами. Причем, все эти продукты служили не просто украшением, но и символами: яблоки - символом плодородия, орехи - непостижимости божественного промысла, яйца - символом развивающейся жизни, гармонии и полного благополучия.

Со временем россияне привыкли к новому зимнему празднику. Вечер накануне нового года стали называть «щедрым». Обильный праздничный стол, по народному поверью, как бы обеспечивал благополучие на весь предстоящий год и считался залогом богатства семьи. Поэтому его стремились украсить всем тем, что хотели бы иметь в достатке в своём хозяйстве.

      Императрица Елизавета I продолжила традицию празднования Нового года, начатую ее отцом. Предновогодние и новогодние торжества стали неотъемлемой частью дворцовых празднеств. Елизавета, большая любительница балов и увеселений, устраивала во дворце роскошные маскарады, на которые сама любила являться в мужском костюме. Но в отличие от разгульной петровской эпохи, в елизаветинские времена придворным торжествам и застольям была придана чинность.

        При Екатерине II Новый год тоже отмечали с размахом, и получила широкое распространение традиция дарить новогодние подарки. Под Новый год в императорский дворец свозилось огромное количество различных подношений

Петр Великий повелел в Новый год украшать дома и кабаки еловыми ветками, позаимствовав этот обычай в Германии:
    "По знатным и проезжим улицам у ворот и домов учинить некоторые украшения из древ и ветвей сосновых, еловых и можжевеловых, чинить стрельбу из небольших пушек и ружей, пускать ракеты и зажигать огни. А людям скудным каждому хотя бы по древу или ветке на вороты поставить".

Но ветки — всего лишь ветки, а настоящей елкой многие поколения наших соотечественников обязаны Александре Федоровне, супруге Николая I. Это она ввела обычай праздновать Рождество (а потом и Новый год) у нарядно украшенной елочки. Вслед за императорским дворцом елки появились и на новогодних публичных маскарадах. Особенно грандиозные маскарады проводили в Императорском Большом театре.

До ее приезда в Россию и в первые годы ее жизни в Петербурге императорская семья обычно встречала Новый год в Эрмитажном театре.

Вот как, по воспоминаниям бывшего камер-пажа Дарагана, начинался один из праздников: «Вечером 1 января 1819 года для ужина императорской фамилии в этом театральном зале разбивали стеклянную палатку, которой потолок и бока представляли разнообразные узоры из плотно связанных стекляшек. Сквозь эту стеклянную ткань она освещалась снаружи, а внутри от канделябр императорского стола. На сцене за палаткой играла роговая музыка обер-егермейстера Нарышкина. Эта невидимая и необыкновенная музыка, этот стеклянный шатер, который при освещении казался сотканным из бриллиантов и драгоценных камней, невольно переносили в волшебный сказочный мир».

В палатке накрывался стол на двадцать пять персон. Празднично убранные столы для гостей устанавливались и в переходной галерее и даже в Лоджиях Рафаэля. Оформлением маскарада и установкой палатки несколоко лет подряд руководил известный художник Пьетро Гонзаго, которого еще Кваренги пригласил на должность главного декоратора Эрмитажного театра.

Любопытно, что в первый день нового года доступ в Зимний дворец был открыт для всех. Входной билет мог получить каждый, независимо от чинов и званий, правда, при условии, что будет прилично одет. Желающих встретить праздник вместе с царским семейством всегда набиралось множество. Толпа с трудом раздвигалась, чтобы дать императорской фамилии возможность пройти по всем парадным залам под звуки полонеза. В первой паре шли Александр I и Мария Федоровна (ей необходимо было продемонстрировать публике, что она, а не царствующая императрица, — хозяйка в доме); за ними — великий князь Николай Павлович с императрицей Елизаветой Алексеевной, младший брат императора Михаил Павлович с Александрой Федоровной, потом все придворные попарно.

Этот церемониальный проход открывал новогодний бал, который длился всю ночь. С началом нового царствования в праздновании Рождества и Нового года появилось новшество: в сочельник, после всенощной службы в придворной церкви императрица Александра Федоровна устраивала елку. Она всегда старалась придумать что-то новое, чтобы развеселить и порадовать близких.

Вообще-то елка была предназначена для своих детей, но она всегда приглашала всю свиту. Разумеется, с детьми. Слухи о веселых праздниках вокруг елки, о подарках, хороводах, маскарадах быстро распространились по столице, а потом и по всей России.

Императрица Елизавета I продолжила традицию празднования Нового Года, начатую ее отцом. Она была большая любительница балов и увеселений, устраивала во дворце роскошные елки и маскарады, на которые сама любила являться в мужском костюме. 2 января 1751 года «Петербургские Ведомости» подробно описали новогодний бал, данный в императорском дворце. Вельможи прибыли на маскарад в богатых платьях и собрались в большом зале, «где в осьмом часу началась музыка на двух оркестрах и продолжалась до 7 часов пополуночи». После танцев были накрыты столы, «на которых поставлено было великое множество пирамид с конфектами, а также холодное и горячее кушанье». В маскараде приняло участие более 15 тысяч человек, которые были «разными водками и наилучшими виноградными винами, также кофием, шоколадом, чаем, оршатом и лимонадом и прочими напитками довольствованы».

Праздничная елка пришлась по душе всем, и очень скоро без нее зимние торжества стали казаться немыслимыми — начинание Александры Федоровны превратилось в народную традицию.

О том, как проходили рождественские и новогодние праздники, которые устраивала Александра Федоровна, вспоминала фрейлина императрицы Мария Петровна Фредерикс: «...Имели каждый свой стол с елкой, убранной разными подарками... Нас всегда собирали сперва во внутренние покои ее величества. Там около закрытых дверей концертного зала или ротонды в Зимнем дворце, в которых обыкновенно происходила елка, боролись и толкались все дети между собой, царские включительно, кто первый попадет в заветный зал. Императрица уходила вперед, чтобы осмотреть еще раз все столы, а у нас так и бились сердца радостью и любопытством ожидания.

Вдруг слышался звонок, двери растворялись и мы вбегали

с шумом и гамом в освещенный тысячами свечей зал. Императрица сама подводила каждого к назначенному столу и давала подарки. Можно представить, сколько радости, удовольствия и благодарности изливалось в эту минуту... Елку со всеми подарками потом мне привозили домой и я долго потешалась и угощалась с нее, эти подарки состояли из разных вещей, соответственно летам. В детстве мы получали игрушки, в юношестве книги, платья, серебро; позже бриллианты и тому подобное. У меня до сих пор хранится письменный стол с одной из царских елок...».

Письменный стол — не самый оригинальный подарок, хотя определенно, намек на то, что не стоит пренебрегать образованием. Под Рождество 1843 года Александра Федоровна порадовала великую княжну Александру Николаевну весьма оригинальным подарком: привязала к елке, предназначенной для дочери, ее жениха. Сколько смеха, сколько шуток было в тот вечер...

Только радость оказалась недолгой. Вскоре после свадьбы Александра заболела туберкулезом. Она была уже беременна. Родители до последнего дня пытались спасти дочь. Им было доступно все, на что была способна медицина того времени. Но усилия врачей, забота близких, нежность мужа оказались бессильны: Александра умерла, родив мертвого ребенка. Это было первое и самое страшное горе счастливой семьи. В своем кабинете в Александровском дворце, где умерла дочь, Александра Федоровна устроила молельню в ее память, а дворец навсегда закрылся для балов и других увеселений.

Но вернемся к новогодним елкам. Вслед за императорским дворцом елки появились и на новогодних публичных маскарадах. Особенно грандиозные маскарады проводили в Императорском Большом театре (на его месте сейчас здание Консерватории). Из зрительного зала убирали кресла и настилали пол на одном уровне со сценой. Получался, как бы сказали сейчас, самый большой танцпол в Петербурге. Огромную елку устанавливали в центре зала. В каждом фойе — елочки по-меньше. После очередной перестройки Большого театра туда из Зимнего дворца передали стеклянную палатку, которую в народе стали называть хрустальной. Считалось, что тот, кто встретил новый год в этой палатке, будет счастлив. А еще кому-то пришла в голову мысль, что даже маленькая частица царской палатки, если ее всегда носить с собой как талисман, сделает ее обладателя счастливым. Те, кто поверил, отрывали от палатки по стеклышку, и хотя была она весьма обширна, растащили бывшее украшение Эрмитажного театра мгновенно.

В торжественном застолье тех времен не меньше, чем качество приготовленной еды, ценилась красота оформления стола. Причем красивыми должны были быть не только сервировка и поданные блюда. В особую моду во времена правления Александра III и Николая II входит искусство составления и оформления меню. Блюда назывались красиво и пышно, а карточки меню оформлялись изысканными рисунками, вензелями, виньетками. Меню превратилось в шедевр прикладного искусства. Зачастую карточки меню оставались в семейном архиве, как воспоминание о празднике, на котором едали.

        В начале XIX века в России стало популярно шампанское - напиток, без которого сегодня не обходится ни одно новогоднее застолье. Правда, сначала россияне восприняли игристые вина с подозрением: их называли «напитком дьявола» из-за вылетающей пробки и пенной струи из бутылки. По легенде, широкую популярность шампанское завоевало после победы над Наполеоном. В 1813 году, войдя в Реймс, русские войска на правах победителей опустошили винные погреба знаменитого дома «Мадам Клико». Однако госпожа Клико даже не пыталась остановить грабеж, мудро решив, что «убытки покроет Россия». Проницательная мадам, как в воду глядела: слава о качестве ее продукции разнеслась по всей России. Уже через три года, предприимчивая вдова получала из Российской империи больше заказов, чем у себя на родине.

        К царствованию императора Николая I относится появление первой в России и Петербурге публичной новогодней елки. До этого, как уже было сказано, россияне украшали дом лишь хвойными ветками. Впрочем, для украшения годилось любое дерево: вишня, яблоня, береза. В середине 19 века наряжать стали уже только елки. Первая наряженная красавица засветилась огоньками в помещении в 1852 году. А к концу ХIХ века этот красивый обычай стал уже привычным не только в русских городах, но и в деревнях.

        С Рождества в Петербурге начала ХХ века начинался сезон балов и праздничных гуляний. Для детей устраивались многочисленные елки с обязательными подарками, для народных развлечений строились ледяные дворца и горы, давались бесплатные спектакли. Самым торжественным моментом встречи Нового года был выход Высочайших особ в Зимнем.

        По традиции Рождество и Сочельник петербуржцы встречали дома, в кругу семьи. А вот в новогоднюю ночь заказывали столики в ресторанах или увеселительных заведениях. Ресторанов в то время в Петербурге было великое множество - на любой вкус и кошелек. Были ресторации аристократические: "Кюба" на Большой Морской улице, или "Медведь" на Большой Конюшенной. Более демократичный «Донон» собирал за своими столиками писателей, художников, ученых, выпускников Училища правоведения.
        Столичный бомонд - люди искусства и литературы - устраивали свои вечера в фешенебельном «Контане», на Мойке. В программе вечера - лирический дивертисмент с участием лучших русских и иностранных артистов, виртуозный румынский оркестр; дамам бесплатно подносились цветы. Литературная молодежь обычным ресторанам предпочитала артистические кабаре. Самым колоритным из них была «Бродячая собака» на Михайловской площади.
        Но наряду с такими ресторанами для интеллигентной публики существовали заведения совсем иного рода. Зимний кафешантан «Вилла Родэ», появился в Петербурге в 1908 году. На сцене выступали танцовщицы, хор цыган. Барышням и дамам из приличных семей посещать это заведение не рекомендовалось.

Постепенно красивая и "пушистая" традиция распространилась по всей России. Первая публичная ёлка была организована в 1852 году в здании петербургского Екатерингофского вокзала. Установленная в зале вокзала огромная ель «одной стороной... прилегала к стене, а другая была разукрашена лоскутами разноцветной бумаги». Вскоре публичные ёлки начали устраивать в зданиях дворянских собраний, офицерских и купеческих собраний, клубах, театрах и других местах. В Москве с начала 1850-х годов праздники ёлки в зале Благородного московского собрания также стали ежегодными. Медленнее ёлка проникала в провинцию. В помещичьих усадьбах ещё долго держались традиции Святок, но постепенно «столичная немецкая забава» пришла и туда.

Со временем начали устраиваться праздники ёлки и для взрослых, на которые родители уезжали одни, без детей. Ёлки для взрослых мало чем отличались от традиционных святочных вечеров, балов, маскарадов, получивших распространение ещё с XVIII века, а разукрашенное дерево сделалось просто модной и со временем обязательной деталью праздничного убранства залы. Некоторые покупали "ужасные" подарки, цель которых была в том, чтобы поставить в смешное положение приятелей, кузин, тещ: например "флакон духов" - открывший пробку с ног до головы обрызгивается чистой водой, самовозгорающиеся спички, чертики, выпрыгивающие из бутоньерок.
В романе "Доктор Живаго” Борис Пастернак пишет: "С незапамятных времен ёлки у Свентицких устраивались по такому образцу. В десять, когда разъезжалась детвора, зажигали вторую для молодёжи и взрослых и веселились до утра. Только пожилые всю ночь резались в карты в трехстенной помпейской гостиной, которая была продолжением зала... На рассвете ужинали всем обществом... Мимо жаркой дышащей ёлки, опоясанной в несколько рядов струящимся сиянием, шурша платьями и наступая друг другу на ноги, двигалась чёрная стена прогуливающихся и разговаривающих, не занятых танцами. Внутри круга бешено вертелись танцующие”.

Игрушки, лежавшие под елкой, дарили всем приглашенным детям, а сласти, оловянные солдатики, фрукты, орехи с самой елки становились призами для победителей в шарадах, анаграммах, логогрифах и бесчисленных других играх, программа которых заранее продумывалась родителями и гувернанткамиНа святки и простые, и благородные барышни гадали.

В рассказе С. Ауслендера «Святки в старом Петербурге» (1912) рассказывается о том, что первая рождественская елка в России была устроена государем Николаем I в самом в конце 1830-х годов, после чего, по примеру царской семьи, ее стали устанавливать в знатных столичных домах. повесть Гофмана «Щелкунчик», впервые вышедшая в русском переводе в 1839 году под названием «Щелкун орехов»тоже способствовала распространению  моды на елки,она была напечатана небольшой книжечкой с единственной иллюстрацией на первой странице, на которой изображена небольшая зала в немецком доме: на столе, покрытом белой скатертью, стоит еловое деревце с зажженными на нем свечками и разложенными под ним подарками, среди которых — и знаменитый Щелкунчик. Только что впущенные в комнату Мария и Ганс с восхищением смотрят на елку, в то время как их родители внимательно наблюдают за реакцией детей на светящееся дерево и подарки . Эта иллюстрация была одним из первых изображений рождественской елки, появившихся в русской печати. Она, а вслед за нею и многие другие, служили образцом для устройства елки в русских домах.