В цехах и творческих мастерских «Хохломской росписи» в городе
Семёнове Нижегородской области красиво, много зелени и света.
Неторопливый бег времени на предприятии после областного центра приятно
удивляет. Работают в творческом цехе в основном женщины. Они все одеты
уютно, по-домашнему, в цветастые халаты.
Светлана Торопова, специалист по хохломской росписи, тоже одета в синий ситцевый халат в цветочек, потому что в нём удобно
работать. Невысокая, по-кустодиевски пышная и уютная, настоящая русская
женщина лет пятидесяти, какие нередко встречаются в глубинке, не только
в Семёнове, но и на Бору, где она родилась. Когда подруги рисовали
кукол, принцесс и рыцарей, её завораживали золотые хохломские узоры.
Света никогда не бывала в Семёнове – родине Хохломы, но часами выводила
на бумаге травы, листья и ягоды, подражая письму настоящих мастериц, и
мечтала, что когда-нибудь окажется в одном ряду с ними.
Светлана берёт в руки ковш в форме лебедя и какое-то время
внимательно его рассматривает. Загадочно улыбается и раскладывает
кисточки на рабочем столе.
Когда девушку впервые привели на фабрику «Хохломская роспись» и
показали работу настоящих художниц, Светлана поначалу даже оробела:
такими прекрасными и совершенными показались ей травы и ягодки в
исполнении опытных мастериц. Потом начала вместе с остальными писать
свои первые «реснички», «нажимы», «усики», как называют свои узоры
хохломские мастера. Не всё давалось сразу, но упорство молодой художницы
взяло своё: всё стало получаться. По окончании профтехшколы способной
Светлане одной из немногих присудили четвёртый разряд (самым высшим считается шестой – прим. автора).
Фото Эльфии ГариповойДва рубля за ложку
На столе у Тороповой, как и у других художниц, несколько небольших банок
с масляными красками. Их приготавливают тут же, на предприятии, в
особой мастерской. Обычно они чёрного, красного, жёлтого и зелёного
цвета. «Традиционно в хохломском письме используются основные четыре
цвета, – объясняет художница. – Но веяния времени таковы, что мы порой
их между собой перемешиваем, чтобы получить светлую зелень или
оранжевый». Кисточки для письма делает из беличьих хвостиков вручную
мастер-надомница. Она каждую кисть выстукивает, чтобы получился
заострённый кончик, что на производстве сделать невозможно.
Роспись хохломских изделий – занятие, требующее особого состояния
души, светлого, лирического. Понятно, что в жизни такие моменты не
случаются на каждом шагу. Но глядя на весёлых, жизнелюбивых работниц в
творческом цехе, наполненном светом, буйством ярких красок и любимыми
растениями, принесёнными из дома, кажется, что ни у одной из них не
бывает проблем.
Фото Эльфии Гариповой
«Проблем-то у нас предостаточно, – вступают в
разговор бойкие соседки Тороповой. – Молодёжь к нам не торопится, да и
та, что есть, уходит. Понять их можно: заработать здесь можно от 5 до 7
тысяч рублей. Этой зарплаты хватает только на оплату коммунальных
услуг».
Светлана Торопова, мастер высшего разряда, заслуженный художник
Российской Федерации, получает всего лишь 12 тысяч в месяц – с премией и
дополнительными заказами. Она работает за оклад, а цеховые мастера
получают зарплату сдельно.
«Каждая расписная ложка стоит в магазине 90–100 рублей, а мы получаем
за неё всего два рубля, – жалуются мастерицы, расписывая ковши, ложки и
бочонки. – А за день надо сделать пятьдесят таких ложек или другой
продукции на эту же сумму».
После таких откровений становится обидно за тех, кто творит
хохломскую красоту за столь мизерное вознаграждение, не бросая
традиционный промысел.
Сразу после окончания профтехшколы девушка вышла замуж за Павла, с
которым училась в паралелльных классах. Своего жилья у молодой семьи ещё
не было, поэтому Тороповы целых пять лет прожили на Бору. Светлане
пришлось из художника – мастера по хохломской росписи – переучиваться на
шлифовщицу: она работала на Борском стекольном заводе, который известен
тем, что производит не только автомобильные стёкла, но и массу бытовых
товаров. В том числе и хрусталь, на который шлифовщица Торопова наносила
рисунок. Муж пошёл на стройку – зарабатывать на квартиру. С разницей в
два года родились сыновья, Саша и Виталик. Когда пришла пора получать
жильё, молодые могли получить его в любом городе Нижегородской области,
но выбрали Семёнов.
В семье всегда скажут правду
Через какое-то время на фабрику пришёл работать и муж, который
выучился на резчика. Теперь Павел Торопов – заслуженный мастер
народно-художественных промыслов, чьи работы неизменно отмечаются как
лучшие. «У мужа всегда была тяга к творчеству, – улыбается Светлана. – И
у него всё прекрасно получается. Очень приятно бывает расписывать
изделие, которое вырезано именно его руками».
Коллеги Светланы рассказывали, что Тороповы дружны всем на зависть.
Несмотря на то, что работают в разных цехах, вместе ходят на обед,
причём Павел всегда приходит за Светланой, затем под руку обязательно
приводит её на рабочее место. По вечерам сопровождает супругу в бассейн
на занятия аквааэробикой: «Мужчин у нас в группу не принимают, так Павел
плавает по соседней дорожке», – улыбается Торопова. Прожили супруги
Тороповы уже 31 год, причём для них было важно обвенчаться в храме. Но
самое главное, считает Светлана, работать вместе с супругом на одном
предприятии – полезно для творчества.
«Мы можем всегда сказать друг другу правду о работе друг друга, –
говорит художница. – От чужого человека непросто принять критику, а
близкий человек не будет лукавить».
Травинки, усики и реснички
«Мне нравится, что в работе художника царит полёт фантазии, можно
рисовать всё, что просит душа, – говорит Светлана. – Хотя мы работаем
строго с 8 до 17 часов, всё равно остаётся ощущение творческой свободы».
Светлана привычными уверенными движениями выводит на изделии
«травинки», «усики», «нажимчики» и «реснички». Эти узоры – основа
хохломской росписи.
«Вот, смотрите, здесь очень важен удар кисти, – показывает художница,
выводя на ковше узор. – Если узор короткий – это «нажимчик», а если его
продлить, то получается «травинка». Есть фоновое письмо «ягодками» и
ещё более сложное – «кудрина» – письмо замысловатыми узорами. Славянской
вязью сейчас вообще мало пишут. Больше всего на коммерческом рынке
популярна „кудрина"».
Фото Эльфии ГариповойСоседка Татьяны расписывает большую вазу в тёмных тонах. Настроение у
неё явно хорошее: она улыбается. Просто рисунок такой, с традиционным
чёрным полем росписи. Она опирается пишущей рукой на деревянную линейку.
Оказывается, чтобы рука, которая постоянно находится в напряжении, не
затекала на весу, линейку используют как опору.
Чтобы расписать большое изделие, порой требуется целый месяц. На
роспись, например, ковшей средней величины, вроде лебедя, уходит два –
три дня. А мелкие вещи расписываются по несколько штук в день. «С утра я
уже «наконтурила» этого лебедя, то есть обозначила контуры будущей
росписи, – объясняет Светлана. – Масляные краски недолго сохнут. Поэтому
скоро начну делать «оживляж» изделия, то есть наносить на эти контуры
традиционные узоры. Как бы оживлять изделие».
Изделия Тороповой, как и других художников из творческой группы,
сразу отправляются «в лачку» – на них накладывают несколько слоёв лака,
чтобы они блестети или «горели», как говорят на фабрике.
У Светланы появляется время показать цех. По дороге нам встречается
группа мастериц, которые с ловкостью эквилибристов несут на длинных
стеллажах готовые изделия. Они сдают свою работу для проверки
контролёрам. Глядя на этих усталых, но весело щебечущих женщин,
становится грустно, что их работа стоит так мало. В некоторых рядах
между увлечёнными росписью изделий работницами зияют пустующие места.
Кое-где не хватает половины мастериц.
Художницы, которые работают в одном цехе с Топоровой, говорят, что
если бы не выручали частные заказы, то, пожалуй, пришлось бы голодать.
Конечно, для городка, в котором в каждой семье кто-то да работает на
«Хохломской росписи», такое положение вещей давно не тайна: ещё на
вокзале о том, что художники живут не на зарплату, а на выручку от
частных заказов, рассказал таксист.
«Хохлома – это наша судьба, – говорит Светлана, заканчивая работу и
вытирая испачканные краской руки. – Тридцать лет назад Семёнов был
глухим провинциальным городком, сонным и скучным, тем более, по
сравнению с Бором, который развивался под самым боком у Нижнего
Новгорода. Меня сильно тянуло на родину. Это и правда судьба».
Все права защищены. При использовании материалов, ссылка на источник обязательна!
